А.С. Пушкин Маленькие Трагедии. Сцена ii - маленькие трагедии Нас мало избранных счастливцев праздных

) (A special room at an inn; a piano.
Mozart and Salieri at a table.)

You seem a little down today?

You surely are upset with something, Mozart?
Good dinner, glorious wine, but you keep quiet
And sit there looking gloomy.

I should own,
My Requiem"s unsettling me.

Your Requiem!--
You"ve been composing one? Since long ago?

Long: some three weeks. A curious incident...
I haven"t told you, have I?

Then listen:
About three week ago, I came back home
Quite late at night. They told me that some person
Had called on me. And then, I don"t know why,
The whole night through I thought: who could it be?
What does he need of me? Tomorrow also
The same man came and didn"t find me in.
The third day, I was playing with my boy
Upon the floor. They hailed me; I came out
Into the hall. A man, all clad in black,
Bowed courteously in front of me, commissioned
A Requiem and vanished. I at once
Sat down and started writing it -- and since,
My man in black has not come by again.
Which makes me glad, because I would be sorry
To part with my endeavor, though the Requiem
Is nearly done. But meanwhile I am...

I"m quite ashamed to own to this...

By day and night my man in black would not
Leave me in peace. Wherever I might go,
He tails me like a shadow. Even now
It seems to me he"s sitting here with us,
A third...

Enough! what is this childish terror?
Dispel the empty fancies. Beaumarchais
Used to instruct me: "Listen, old Salieri,
Whenever black thoughts come into your head,
Uncork yourself another Champagne bottle
Or reread "Le mariage de Figaro.""

Yes! I remember, you were boon companions
With Beaumarchais; you wrote "Tarare" for him --
A glorious thing. It has one melody...
I keep on singing it when I feel happy...
La la la la... Ah, is it right, Salieri,
That Beaumarchais could really poison someone?

I doubt he did: too laughable a fellow
For such a serious craft.

He was a genius,
Like you and me. While genius and evildoing
Are incompatibles. Is that not right?

(Throws the poison into Mozart"s glass.)

Well, now drink.

Here is a health
To you, my friend, and to the candid union
That ties together Mozart and Salieri,
Two sons of harmony.

(Drinks.)

But wait, hold on,
Hold on, hold on!.. You drank it!.. Without me?

(throws his napkin on the table)

That"s it, I"m full.

(He goes to the piano.)

And now, Salieri, listen:
My Requiem.

(He plays.)

Such tears as these
I shed for the first time. It hurts, yet soothes,
As if I had fulfilled a heavy duty,
As if at last the healing knife had chopped
A suffering member off. These tears, o Mozart!..
Pay no respect to them; continue, hurry
To fill my soul with those celestial sounds...

If only all so quickly felt the power
Of harmony! But no, in that event
The world could not exist; all would abandon
The basic needs of ordinary life
And give themselves to unencumbered art.
We"re few, the fortune"s chosen, happy idlers,
Despising the repellent cares of use,
True votaries of one and only beauty.
Is that not right? But now I"m feeling sick
And kind of heavy. I should go and sleep.
Farewell then!

See you later.

(Alone.)

You will sleep
For long, Mozart! But what if he is right?
I am no genius? "Genius and evildoing
Are incompatibles." That is not true:
And Buonarotti?.. Or is it a legend
Of the dull-witted, senseless crowd -- while really
The Vatican"s creator was no murderer?

Translated by Genia Gurarie.

This work is licensed under the terms of the
GNU Free Documentation License.

Особая комната в трактире; фортепиано.

Моцарт и Сальери за столом.

Что ты сегодня пасмурен?

Ты верно, Моцарт, чем-нибудь расстроен?
Обед хороший, славное вино,
А ты молчишь и хмуришься.

Признаться,
Мой Requiem меня тревожит.

А!
Ты сочиняешь Requiem? Давно ли?

Давно, недели три. Но странный случай...
Не сказывал тебе я?

Так слушай.
Недели три тому, пришел я поздно
Домой. Сказали мне, что заходил
За мною кто-то. Отчего - не знаю,
Всю ночь я думал: кто бы это был?
И что ему во мне? Назавтра тот же
Зашел и не застал опять меня.
На третий день играл я на полу
С моим мальчишкой. Кликнули меня;
Я вышел. Человек, одетый в черном,
Учтиво поклонившись, заказал
Мне Requiem и скрылся. Сел я тотчас
И стал писать - и с той поры за мною
Не приходил мой черный человек;
А я и рад: мне было б жаль расстаться
С моей работой, хоть совсем готов
Уж Requiem. Но между тем я...

Мне совестно признаться в этом...

Мне день и ночь покоя не дает
Мой черный человек. За мною всюду
Как тень он гонится. Вот и теперь
Мне кажется, он с нами сам-третей
Сидит.

И, полно! что за страх ребячий?
Рассей пустую думу. Бомарше
Говаривал мне: "Слушай, брат Сальери,
Как мысли черные к тебе придут,
Откупори шампанского бутылку
Иль перечти "Женитьбу Фигаро"".

Да! Бомарше ведь был тебе приятель;
Ты для него "Тарара" сочинил,
Вещь славную. Там есть один мотив...
Я все твержу его, когда я счастлив...
Ла ла ла ла... Ах, правда ли, Сальери,
Что Бомарше кого-то отравил?

Не думаю: он слишком был смешон
Для ремесла такого.

Он же гений,
Как ты да я. А гений и злодейство -
Две вещи несовместные. Не правда ль?

Ты думаешь?
(Бросает яд в стакан Моцарта.)
Ну, пей же.

За твое
Здоровье, друг, за искренний союз,
Связующий Моцарта и Сальери,
Двух сыновей гармонии.
(Пьет.)

Постой,
Постой, постой!.. Ты выпил... без меня?

Моцарт
(бросает салфетку на стол)

Довольно, сыт я.
(Идет к фортепиано.)
Слушай же, Сальери,
Мой Requiem.
(Играет.)
Ты плачешь?

Эти слезы
Впервые лью: и больно и приятно,
Как будто тяжкий совершил я долг,
Как будто нож целебный мне отсек
Страдавший член! Друг Моцарт, эти слезы...
Не замечай их. Продолжай, спеши
Еще наполнить звуками мне душу...

Когда бы все так чувствовали силу
Гармонии! Но нет: тогда б не мог
И мир существовать; никто б не стал
Заботиться о нуждах низкой жизни;
Все предались бы вольному искусству.
Нас мало избранных, счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого прекрасного жрецов.
Не правда ль? Но я нынче нездоров,
Мне что-то тяжело; пойду засну.
Прощай же!

До свиданья.
(Один.)

Ты заснешь
Надолго, Моцарт! Но ужель он прав,
И я не гений? Гений и злодейство
Две вещи несовместные. Неправда:
А Бонаротти? Или это сказка
Тупой, бессмысленной толпы - и не был
Убийцею создатель Ватикана?

(Особая комната в трактире; фортепиано.)

МОЦАРТ И САЛЬЕРИ ЗА СТОЛОМ.

Сальери.

Что ты сегодня пасмурен?

Моцарт.

Сальери.

Ты верно, Моцарт, чем-нибудь расстроен?

Обед хороший, славное вино,

А ты молчишь и хмуришься.

Моцарт.

Признаться,

Мой Requiem меня тревожит.

Сальери.

Ты сочиняешь Requiem? Давно ли?

Моцарт.

Давно, недели три. Но странный случай…

Не сказывал тебе я?

Сальери.

Моцарт.

Так слушай.

Недели три тому, пришел я поздно

Домой. Сказали мне, что заходил

За мною кто-то. Отчего - не знаю,

Всю ночь я думал: кто бы это был?

И что ему во мне? Назавтра тот же

Зашел и не застал опять меня.

На третий день играл я на полу

С моим мальчишкой. Кликнули меня;

Я вышел. Человек, одетый в черном,

Учтиво поклонившись, заказал

Мне Requiem и скрылся. Сел я тотчас

И стал писать - и с той поры за мной

Не приходил мой черный человек;

А я и рад: мне было б жаль расстаться

С моей работой, хоть совсем готов

Уж Requiem. Но между тем я….

Сальери.

Моцарт.

Мне совестно признаться в этом….

Сальери.

Моцарт.

Мне день и ночь покоя не дает

Мой черный человек. За мною всюду

Как тень он гонится. Вот и теперь

Мне кажется, он с нами сам-третей

Сальери.

И, полно! что за страх ребячий?

Рассей пустую думу. Бомарше

Говаривал мне: „Слушай, брат Сальери,

Как мысли черные к тебе придут,

Откупори шампанского бутылку.

Иль перечти Женитьбу Фигаро“.

Моцарт.

Да! Бомарше ведь был тебе приятель;

Ты для него Тарара сочинил,

Вещь славную. Там есть один мотив….

Я все твержу его, когда я счастлив….

Ла ла ла ла…. Ах, правда ли, Сальери,

Что Бомарше кого-то отравил?

Сальери.

Не думаю: он слишком был смешон

Для ремесла такого.

Моцарт.

Он же гений,

Как ты, да я. А гений и злодейство,

Две вещи несовместные. Не правда ль?

Сальери.

Ты думаешь?

(Бросает яд в стакан Моцарта.)

Ну, пей же.

Моцарт.

Здоровье, друг, за искренний союз,

Связующий Моцарта и Сальери,

Двух сыновей гармонии.

Сальери.

Постой, постой!… Ты выпил!…. без меня?

Моцарт (бросает салфетку на стол).

Довольно, сыт я.

(Идет к фортепиано.)

Слушай же, Сальери,

Мой Requiem. (Играет.)

Ты плачешь?

Сальери.

Эти слезы

Впервые лью: и больно и приятно,

Как будто тяжкий совершил я долг,

Как будто нож целебный мне отсек

Страдавший член! друг Моцарт, эти слезы….

Не замечай их. Продолжай, спеши

Еще наполнить звуками мне душу….

Моцарт.

Когда бы все так чувствовали силу

Гармонии! но нет; тогда б не мог

И мир существовать; никто б не стал

Заботиться о нуждах низкой жизни;

Все предались бы вольному искусству.

Нас мало избранных, счастливцев праздных,

Пренебрегающих презренной пользой,

Единого прекрасного жрецов.

Не правда ль? Но я нынче нездоров,

Мне что-то тяжело; пойду, засну.

Прощай же!

Сальери.

До свиданья.

Ты заснешь

Надолго, Моцарт! но ужель он прав,

И я не гений? Гений и злодейство

Две вещи несовместные. Неправда:

А Бонаротти? или это сказка

Тупой, бессмысленной толпы - и не был

Убийцею создатель Ватикана?

„Моцарт и Сальери“ написан в 1826-1830 гг.

СЦЕНА II Особая комната в трактире; фортепиано. Моцарт и Сальери за столом. Сальери Что ты сегодня пасмурен? Моцарт Я? Нет! Сальери Ты верно, Моцарт, чем-нибудь расстроен? Обед хороший, славное вино, А ты молчишь и хмуришься. Моцарт Признаться, Мой Requiem меня тревожит. Сальери А! Ты сочиняешь Requiem? Давно ли? Моцарт Давно, недели три. Но странный случай... Не сказывал тебе я? Сальери Нет. Моцарт Так слушай. Недели три тому, пришел я поздно Домой. Сказали мне, что заходил За мною кто-то. Отчего - не знаю, Всю ночь я думал: кто бы это был? И что ему во мне? Назавтра тот же Зашел и не застал опять меня. На третий день играл я на полу С моим мальчишкой. Кликнули меня; Я вышел. Человек, одетый в черном, Учтиво поклонившись, заказал Мне Requiem и скрылся. Сел я тотчас И стал писать - и с той поры за мною Не приходил мой черный человек; А я и рад: мне было б жаль расстаться С моей работой, хоть совсем готов Уж Requiem. Но между тем я... Сальери Что? Моцарт Мне совестно признаться в этом... Сальери В чем же? Моцарт Мне день и ночь покоя не дает Мой черный человек. За мною всюду Как тень он гонится. Вот и теперь Мне кажется, он с нами сам-третей Сидит. Сальери И, полно! что за страх ребячий? Рассей пустую думу. Бомарше Говаривал мне: "Слушай, брат Сальери, Как мысли черные к тебе придут, Откупори шампанского бутылку Иль перечти "Женитьбу Фигаро"". Моцарт Да! Бомарше ведь был тебе приятель; Ты для него "Тарара" сочинил, Вещь славную. Там есть один мотив... Я все твержу его, когда я счастлив... Ла ла ла ла... Ах, правда ли, Сальери, Что Бомарше кого-то отравил? Сальери Не думаю: он слишком был смешон Для ремесла такого. Моцарт Он же гений, Как ты да я. А гений и злодейство - Две вещи несовместные. Не правда ль? Сальери Ты думаешь? (Бросает яд в стакан Моцарта.) Ну, пей же. Моцарт За твое Здоровье, друг, за искренний союз, Связующий Моцарта и Сальери, Двух сыновей гармонии. (Пьет.) Сальери Постой, Постой, постой!.. Ты выпил... без меня? Моцарт (бросает салфетку на стол) Довольно, сыт я. (Идет к фортепиано.) Слушай же, Сальери, Мой Requiem. (Играет.) Ты плачешь? Сальери Эти слезы Впервые лью: и больно и приятно, Как будто тяжкий совершил я долг, Как будто нож целебный мне отсек Страдавший член! Друг Моцарт, эти слезы... Не замечай их. Продолжай, спеши Еще наполнить звуками мне душу... Моцарт Когда бы все так чувствовали силу Гармонии! Но нет: тогда б не мог И мир существовать; никто б не стал Заботиться о нуждах низкой жизни; Все предались бы вольному искусству. Нас мало избранных, счастливцев праздных, Пренебрегающих презренной пользой, Единого прекрасного жрецов. Не правда ль? Но я нынче нездоров, Мне что-то тяжело; пойду засну. Прощай же! Сальери До свиданья. (Один.) Ты заснешь Надолго, Моцарт! Но ужель он прав, И я не гений? Гений и злодейство Две вещи несовместные. Неправда: А Бонаротти? Или это сказка Тупой, бессмысленной толпы - и не был Убийцею создатель Ватикана?

Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет - и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
Родился я с любовию к искусству;
Ребенком будучи, когда высоко
Звучал орган в старинной церкви нашей,
Я слушал и заслушивался - слезы
Невольные и сладкие текли.
Отверг я рано праздные забавы;
Науки, чуждые музыке, были
Постылы мне; упрямо и надменно
От них отрекся я и предался
Одной музыке. Труден первый шаг
И скучен первый путь. Преодолел
Я ранние невзгоды. Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную, сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию. Тогда
Уже дерзнул, в науке искушенный,
Предаться неге творческой мечты.

Я стал творить; но в тишине, но в тайне,
Не смея помышлять еще о славе.
Нередко, просидев в безмолвной келье
Два, три дня, позабыв и сон и пищу,
Вкусив восторг и слезы вдохновенья,
Я жег мой труд и холодно смотрел,
Как мысль моя и звуки, мной рожденны,
Пылая, с легким дымом исчезали.
Что говорю? Когда великий Глюк
Явился и открыл нам новы тайны
(Глубокие, пленительные тайны),
Не бросил ли я все, что прежде знал,
Что так любил, чему так жарко верил,
И не пошел ли бодро вслед за ним
Безропотно, как тот, кто заблуждался
И встречным послан в сторону иную?
Усильным, напряженным постоянством
Я наконец в искусстве безграничном
Достигнул степени высокой. Слава
Мне улыбнулась; я в сердцах людей
Нашел созвучия своим созданьям.
Я счастлив был: я наслаждался мирно
Своим трудом, успехом, славой; также
Трудами и успехами друзей,
Товарищей моих в искусстве дивном.
Нет! никогда я зависти не знал,
О, никогда! - нижѐ, когда Пиччини
Пленить умел слух диких парижан,
Нижѐ, когда услышал в первый раз
Я Ифигении начальны звуки.
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеей, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Никто!.. А ныне - сам скажу - я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую. - О небо!
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений - не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан -

А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!

Входит Моцарт .

Ага! увидел ты! а мне хотелось
Тебя нежданной шуткой угостить.

Сейчас. Я шел к тебе,
Нес кое-что тебе я показать;
Но, проходя перед трактиром, вдруг
Услышал скрыпку... Нет, мой друг, Сальери!
Смешнее отроду ты ничего
Не слыхивал... Слепой скрыпач в трактире
Разыгрывал voi che sapete 1). Чудо!
Не вытерпел, привел я скрыпача,
Чтоб угостить тебя его искусством.
Войди!

Входит слепой старик со скрыпкой.

Из Моцарта нам что-нибудь!

Старик играет арию из Дон-Жуана; Моцарт хохочет.

И ты смеяться можешь?

Ах, Сальери!
Ужель и сам ты не смеешься?

Нет.
Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пачкает Мадонну Рафаэля,

1) о вы, кому известно (итал.).

Мне не смешно, когда фигляр презренный
Пародией бесчестит Алигьери.
Пошел, старик.

Постой же: вот тебе,
Пей за мое здоровье.

Старик уходит.

Ты, Сальери,
Не в духе нынче. Я приду к тебе
В другое время.

Что ты мне принес?

Нет - так; безделицу. Намедни ночью
Бессонница моя меня томила,
И в голову пришли мне две, три мысли.
Сегодня их я набросал. Хотелось
Твое мне слышать мненье; но теперь
Тебе не до меня.

Ах, Моцарт, Моцарт!
Когда же мне не до тебя? Садись;
Я слушаю.

(за фортепиано)

Представь себе... кого бы?
Ну, хоть меня - немного помоложе;
Влюбленного - не слишком, а слегка -
С красоткой, или с другом - хоть с тобой,
Я весел... Вдруг: виденье гробовое,
Незапный мрак иль что-нибудь такое...
Ну, слушай же.

Ты с этим шел ко мне
И мог остановиться у трактира
И слушать скрыпача слепого! - Боже!
Ты, Моцарт, недостоин сам себя.

Что ж, хорошо?

Какая глубина!
Какая смелость и какая стройность!
Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь;
Я знаю, я.

Ба! право? может быть...
Но божество мое проголодалось.

Послушай: отобедаем мы вместе
В трактире Золотого Льва.

Пожалуй;
Я рад. Но дай схожу домой сказать
Жене, чтобы меня она к обеду
Не дожидалась.

Жду тебя; смотри ж.
Нет! не могу противиться я доле
Судьбе моей: я избран, чтоб его
Остановить - не то мы все погибли,
Мы все, жрецы, служители музыки,
Не я один с моей глухою славой....
Что пользы, если Моцарт будет жив
И новой высоты еще достигнет?
Подымет ли он тем искусство? Нет;

Оно падет опять, как он исчезнет:
Наследника нам не оставит он.
Что пользы в нем? Как некий херувим,
Он несколько занес нам песен райских,
Чтоб, возмутив бескрылое желанье
В нас, чадах праха, после улететь!
Так улетай же! чем скорей, тем лучше.

Вот яд, последний дар моей Изоры.
Осьмнадцать лет ношу его с собою -
И часто жизнь казалась мне с тех пор
Несносной раной, и сидел я часто
С врагом беспечным за одной трапезой,
И никогда на шепот искушенья
Не преклонился я, хоть я не трус,
Хотя обиду чувствую глубоко,
Хоть мало жизнь люблю. Все медлил я.
Как жажда смерти мучила меня,
Что умирать? я мнил: быть может, жизнь
Мне принесет незапные дары;
Быть может, посетит меня восторг
И творческая ночь и вдохновенье;
Быть может, новый Гайден сотворит
Великое - и наслажуся им...
Как пировал я с гостем ненавистным,
Быть может, мнил я, злейшего врага
Найду; быть может, злейшая обида
В меня с надменной грянет высоты -
Тогда не пропадешь ты, дар Изоры.
И я был прав! и наконец нашел
Я моего врага, и новый Гайден
Меня восторгом дивно упоил!
Теперь - пора! заветный дар любви,
Переходи сегодня в чашу дружбы.