Главная Фейсбук Правовое регулирование сделок международного характера. Понятие “международная коммерческая сделка”. Признаки международного характера договора. Коллизионно-правовое регулирование сделок международного характера и вэс

Правовое регулирование сделок международного характера. Понятие “международная коммерческая сделка”. Признаки международного характера договора. Коллизионно-правовое регулирование сделок международного характера и вэс

Тема 7

Международное договорное право

Ануфриева, Л. П. Международное частное право: учебник в 3 т. Т. 2: Особенная часть. М., 2000.

Бахин, С. В. Субправо (международные своды унифицированного контрактного права). СПб., 2002.

Богуславский, М. М.

Ерпылева, Н. Ю. Международное частное право: учебник. М., 2006.

Канашевский, В. А. Международное частное право: учебник. М., 2006.

Лунц, Л. А. Курс международного частного права. В 3 т. М., 2002.

Международное частное право: учебник/ под ред. Г. К. Дмитриевой. М., 2007.

Международное частное право: Иностранное законодательство/ предисл. А. Л. Маковского; сост. и научн. ред. А. Н. Жильцов, А. И. Муранов. М., 2000.

Международное частное право: учебник для вузов/ под ред. Н. И. Марышевой. М., 2000.

Сделки международного характера. Международные коммерческие контракты

Международное договорное право – центральный институт Особенной части МЧП. В отечественной доктрине принята иная терминология для его обозначения – право внешнеэкономических сделок, международное коммерческое право, международное контрактное право. Термин «международное договорное право» применяется в зарубежной доктрине (Х. Кох, У. Магнус, П. Винклер фон Моренфельс).

Любая частно‑правовая сделка, предусмотренная национальным правом, может быть связана с иностранным правопорядком. В доктрине такую сделку предлагается назвать «сделка международного характера». Критерий проявления «тесной связи с правопорядками двух или более государств» выступает квалифицирующим признаком сделки международного характера (Л. П. Ануфриева). С точки зрения МЧП, гражданско‑правовые контракты, связанные с иностранным правопорядком, можно разделить на контракты международного характера и международные коммерческие контракты (внешнеторговые сделки). Специфика таких контрактов заключается в том, что они затрагивают правовое поле двух и более государств, в то время как внутренние контракты (хозяйственные договоры) лежат в сфере действия права одного государства.

Контракты международного характера заключаются на личном уровне, имеют разовый, нерегулярный характер и не оказывают влияния на международный торговый оборот. Унифицированное понятие «международный коммерческий контракт» в МЧП отсутствует. В законодательстве и доктрине употребляется различная терминология для обозначения этого понятия – внешнеэкономическая сделка, внешнеторговая сделка, международный торговый договор, международный контракт. Определение международного коммерческого контракта дается путем перечисления особенностей подобных сделок: «пересечение» товаров и услуг через границу, необходимость таможенного регулирования, использование иностранной валюты. Основным критерием международного коммерческого контракта считается «место нахождения коммерческих предприятий сторон в разных государствах»: Венская конвенция 1980 г., Гаагская конвенция 1986 г., Конвенция УНИДРУА о международном финансовом лизинге.

Основной вид международных коммерческих контрактов – договор международной купли‑продажи товаров. По его образцу моделируются другие виды внешнеторговых сделок – подряд, дарение, хранение, страхование. Определенными особенностями и правовой спецификой отличаются встречные торговые сделки (бартерные сделки, встречные закупки, встречные поставки, приграничная и прибрежная торговля). Особый вид внешнеторговых сделок составляют компенсационные и кооперационные соглашения, которые предусматривают комплекс дополнительных мероприятий и заключаются в основном с участием государства. В отдельную группу внешнеторговых сделок можно выделить контракты, которые используются как способы финансирования основного обязательства, – финансовый лизинг, факторинг, форфейтинг.

Внешнеэкономическая деятельность осуществляется путем заключения международных коммерческих операций (сделок).

Международная коммерческая сделка – это договор (соглашения) между двумя сторонами, находящимися в разных странах, по купле-продаже товаров, оказанию услуг или обмену научно-технической информацией на заранее согласованных условиях.

Основная цель любой коммерческой сделки - получение прибыли или достижения социального эффекта. Основным признаком международной коммерческой сделки является нахождение сторон сделки в разных странах. Стороны сделки называются контрагентами (две стороны сделки со взаимно направленными интересами).

В законодательстве любого государства закреплены критерии определения международного характера сделки:

1. Местонахождения предприятий - контрагентов;

2. Местонахождение управленческих контор предприятий-контрагентов;

3. Место регистрации предприятий-контрагентов в качестве юридического лица.

В законодательстве РБ закреплен третий критерий.

В мировой практике совершается множество различных коммерческих операций. Все международные коммерческие операции можно разделить на 3 большие группы:

1. Международные операции по купле-продаже товаров:

а) экспортные операции;

б) импортные операции;

· реэкспортные операции;

· реимпортные операции;

· операции встречной торговли.

· 2. Международные сделки по купле-продаже услуг:

а) основных услуг:

· международный инжиниринг;

· международная аренда и лизинг;

· международный туризм;

· международный обмен информации.

б) обеспечивающих услуг:

· транспортные услуги;

· страховые услуги;

· экспедиторские услуги;

· банковские услуги;

· услуги по складированию, хранению, таможенному оформлению.

в) услуг в бытовой сфере:

· услуги по воспитанию детей;

· услуги по ведению домашнего хозяйства;

· по уборке помещений;

· организация прачечных, химчистка и т. д.

3. Международные сделки по купле-продаже объектов интеллектуальной собственности:

· операции по купле-продаже патентуемых знаний;

· операции по купле-продаже непатентуемых знаний и «ноу-хау»;

· операции по обмену результатами научно-исследовательских работ;

· операции по обмену результатами творческой деятельности в духовной сфере.

7. Выбор контрагентов на рынке. Установление контактов с зарубежными контрагентами . Основные правила ведения деловой переписки.

Любая международная коммерческая сделка осуществляется только тогда, когда конкретные продавец и покупатель находят друг друга.

Процесс поиска и выбора контрагентов можно условно разделить на несколько этапов:

На первом этапе проводиться так называемый «страновой обзор», т.е. собирается и анализируется информация о состоянии рисков различных интересующих стран. На этом этапе, анализируя эту информацию, контрагент определяется со страной ввоза или вывоза товаров;

На втором – составляется список потенциальных контрагентов в выбранных странах;

На третьем – составленный список анализируется, уточняется и сокращается по разным критериям. В итоге выбирается приемлемое количество потенциальных контрагентов;

На четвертом этапе на фирмы выбранных контрагентов составляются информационные карты и бизнес справки. Информационная карта – это систематизированная информация о конкретной фирме и особенностях её деятельности; (пояснить структуру и назначение)

На пятом этапе осуществляется установление контактов с выбранным контрагентом.

Способы установления контактов могут быть разными. Согласно законодательству РБ все этапы заключения сделки должны быть подтверждены письменно, поэтому основным способом установления контактов является переписка. Форма переписки зависит от того, кто является её инициатором.

Если инициатором сделки выступает продавец , то он может высылать покупателям оферты.

Оферта – это письменное предложение продавца о поставке партии товара, направляемое потенциальным покупателям. Фактически – это проект договора, подписанный продавцом. Покупатель, получивший оферту, может её отклонить (отправив отказ) или принять. В случае согласия покупателя, он должен подписать оферту и один экземпляр выслать в адрес продавца вместе с безоговорочным акцептом. Договор считается заключенным в момент получения продавцом подписанной покупателем оферты или акцепта. Оферты бывают двух видов:

1.твердая оферта – предложение продавца, высылаемое одному возможному покупателю. В такой оферте указывается срок ответа, до окончаниякоторого продавец не имеет право предлагать эту же партию товара другим покупателям;

2.свободная оферта – это предложение продавца, высылаемое нескольким покупателям одновременно (на одну и ту же партию товара). Срок ответа в такой оферте не указывается, а договор заключается с тем покупателем, кто первый подпишет оферту.

Если инициатором сделки выступает покупатель , то он может посылать продавцам запрос или заказ.

Запрос – это письменный документ, в котором покупатель просит выслать предложение продавца. Запросы могут направлять нескольким продавцам с целью сбора информации и выбора лучшего предложения.

Заказ – это письменный документ, в котором покупатель излагает свои требования к товару конкретного продавца. Заказ направляется одному продавцу и только в том случае, когда покупатель знает условия продажи этого продавца.

Обе стороны сделки могут отправлять друг другу письма о намерениях – э то письменное извещение о желании начать переписку, юридической силы эти письма не имеют.

Данный способ заключения сделки является классическим. Кроме него существуют альтернативные способы.

Ввиду того что материальное право различных государств существенно разнится, в международных торговых (в широком смысле слова) отношениях конкретный результат правового регулирования зачастую зависит о того, какому правопорядку подчинен данный контракт. Объем и пределы ответственности сторон по договору (можно ли взыскать косвенные убытки, возможно ли обращение к неустойке и проч.), действительность договора и считается ли он заключенным вообще и т.д. - вот вопросы, которые несовпадающим порядком решаются в разных странах.
Так, в споре между истцом - российским предприятием и ответчиком - немецкой фирмой о признании договора аренды теплохода недействительным истец основывал свои требования на российском праве, ссылаясь на кабальный характер сделки. Так как при заключении контракта стороны не указали на применимое право, хотя и избрали форум - Арбитражный суд РФ, вопрос об определении надлежащего правопорядка решался самим судом. Арбитражный суд РФ исходил из того, что при отсутствии соглашения сторон о выборе права, зафиксированного в договоре, надлежит руководствоваться коллизионными нормами закона суда - российского права. В силу пп. 2 п. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. должно применяться право страны наймодателя. Поскольку наймодателем выступало немецкое общество, к существу отношений по договору, в том числе к порядку осуществления и прекращения прав и обязанностей сторон, подлежало применению немецкое право. Именно в праве ФРГ следует искать ответ на вопрос об основаниях признания договора недействительным. В нормах ГГУ, например, устанавливается, что ничтожна сделка, по которой «одно лицо, пользуясь нуждой, легкомыслием, неопытностью, безрассудством или слабостью воли другого, получает от него имущественные выгоды и обязательства для себя или для третьего лица, значительно превышающие ценность предоставляемых услуг, так что выгода представляется явно несоразмерной оказанным услугам» [§ 138 (п. 1)], кроме того в § 119 «Заблуждение» законодатель предусмотрел также и обстоятельства оспоримости сделки - в рамках рассматриваемого правопорядка существует и такое основание для признания сделки недействительной, как несоблюдение формы. В частности, § 311 гласит, что «договор, согласно которому одна сторона обязуется передать другой стороне наличное имущество или его часть, или участие в пользовании им, требует нотариального удостоверения».
Как подчеркивалось выше, категорией принципиального значения в обязательственных отношениях, регулируемых МЧП, выступает автономия воли сторон, поэтому они, заключая сделку, могут сами избрать применимое к договору право.
Закон, избранный сторонами гражданского правоотношения. В силу принципа автономии воли стороны могут свободно избрать применимое к их обязательственным отношениям право (lex voluntatis).
Между грузинской и российской авиакомпаниями был заключен договор аренды. В соответствии с условиями договора российская сторона обязалась предоставить грузинской стороне в аренду вертолеты. Арендная плата должна была перечисляться ежеквартально. Стороны также включили в договор пункт о том, что вопросы, не урегулированные договором, регулируются нормами гражданского законодательства Российской Федерации. В результате того, что в ходе исполнения договора образовалась задолженность на стороне грузинского предприятия, российская авиакомпания обратилась в арбитражный суд с иском к грузинской авиакомпании о ее взыскании. Свои требования истец обосновывал ссылками на материальное право Российской Федерации. Ответчик же настаивал на том, что применимым правом должно быть законодательство Грузии, поскольку исполнение договора имело место на территории Грузии.
При разрешении данного спора арбитражный суд исходил из того, что данный спор является спором, вытекающим из внешнеэкономической сделки, поскольку ее участниками являются юридические лица, находящиеся в разных государствах; стороны свободны в выборе права, применимого к обязательствам сторон по сделке, что закреплено в ч. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. и ст. 566 ГК РСФСР 1964 г.; включение в контракт условия о применимом праве означает, что стороны принимают на себя обязательство руководствоваться в своих отношениях нормами данного права.
Учитывая изложенное, арбитражный суд применил гражданское законодательство Российской Федерации как право, выбранное сторонами при заключении контракта.
Возможность свободного выбора закона, подлежащего применению, на основе автономии воли сторон, предусматривается и в международных соглашениях. Так, согласно ст. 11 (е) Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г., заключенного странами СНГ (Киев), отношения, вытекающие из сделки (внешнеэкономической сделки), регулируются избранным сторонами правом, применимым к существу спора.
Между российским и белорусским предприятиями в Москве был заключен договор поставки. В дополнительном соглашении к договору стороны установили, что споры по этому договору разрешаются в порядке, установленном действующим законодательством Республики Беларусь и законодательством ответчика. В качестве органа, разрешающего спор, избран российский арбитражный суд.
Поскольку данный договор поставки относится к внешнеэкономическим сделкам, ибо он заключен между сторонами, предприятия которых находятся в разных государствах, допустимо согласование между сторонами в контракте применимого к их отношениям права (принцип автономии воли сторон). Арбитражный суд признал, что стороны имели право сделать это на основании принципа автономии воли, закрепленного в п. «е» ст. 11 Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности.
В литературе по международному частному праву прежних лет, особенно в курсах и учебниках, категория lex voluntatis рассматривалась в ряду и в связи с коллизионными принципами. Однако проведенные специальные исследования свидетельствуют в пользу верности взгляда тех представителей науки, которые считают автономию воли сторон специфичным, самостоятельным институтом МЧП, и, следовательно, необходимости выведения за рамки коллизионных принципов его производной- закона, избранного сторонами сделки. Именно поэтому категория lex voluntatis рассматривается в настоящем учебнике обособленно от совокупности типичных формул прикрепления.
Нет нужды подчеркивать, что свободный выбор сторонами применимого к их отношениям права предусматривается в законодательных и иных правовых нормах различных стран только применительно к сделкам, носящим международный характер. К внутрихозяйственным сделкам и договорам, оформляющим их, избрание сторонами применимого права невозможно ab initio, так как в подобных ситуациях нет коллизии права и вследствие этого единственным регулятором будет выступать национальное (отечественное) право данного государства.
Если исходить из правовой природы соглашения о выборе права и теоретической основы института автономии воли, то необходимо заключить, что свобода выбора права не должна быть ограничена. Вместе с тем правовые системы многих стран практикуют иное. Одни, в частности французская судебная практика и другие последовавшие за ней системы, «локализуют» договор посредством выдвижения объективных факторов, которые как бы «привязывают» его к определенному месту - месту заключения договора, исполнения, нахождения внешнего его предмета (вещи) и т.д., обосновывая тем самым применение именно этого правопорядка; другие (США, Великобритания) также с помощью наличия определенных признаков в конкретном фактическом составе отношения ограничивают свободу автономии воли сторон путем отыскания «собственного права договора» (proper law of the contract). Так, в ст. 1-105 Единообразного торгового кодекса США говорится, что «за изъятиями, установленными настоящей статьей, стороны вправе в случаях, когда сделка имеет разумную связь как с данным, так и с другим штатом или государством, договориться о том, что их права и обязанности будут определяться по праву либо данного, либо другого штата или государства; при отсутствии такого соглашения настоящий закон применяется к сделкам, имеющим надлежащую связь с данным штатом». Ограничителем автономии воли сторон в данной ситуации выступает, как видно, «разумная связь» с тем или иным штатом или государством.
В судебной практике англо-американских стран в тех случаях, когда воля сторон не выражена или выражена недостаточно однозначно, имеет место обсуждение вопроса о «гипотетической воле сторон», с помощью которой может быть определено применимое право. В этом плане действующее российское право и предлагаемые решения проектов, готовящихся в рассматриваемой области актов, не допускают гипотетическую волю. Воля сторон должна быть выражена прямо или со всей очевидностью вытекать из обстоятельств дела или условий договора, рассматриваемых в совокупности (см., например, § 13 Регламента Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ, ст. 1254 проекта третьей части ГК РФ). Аналогичны предписания швейцарского Закона о международном частном праве: «Выбор права должен быть определенным или вытекать из договора или обстоятельств» (п. 2ст. 116).
Наряду с этим закон, избранный сторонами, также не будет применяться, если его применение противоречит «общественным нравам», морали, «добрым нравам», «публичному порядку», «основам правопорядка» и т.д., т.е. так называемая оговорка о публичном порядке служит объективным ограничителем автономии воли и выбора сторонами применимого права. Кроме того, пределы действия legis voluntatis обычно сужают и императивные нормы национального права. В частности, в ГК МНР установлено, что форма сделки подчиняется закону места ее совершения. Сделки же по поводу недвижимости, расположенной на территории Монголии, в том числе и в вопросах формы, должны подчиняться монгольскому праву. В равной мере если в российском праве существует требование о том, что форма сделок, заключаемых российскими гражданами и юридическими лицами, определяется правом Российской Федерации, то совершение сделки за границей, даже если стороны и избрали в качестве применимого к их отношениям права иностранный закон, не освобождает российское юридическое лицо или российского гражданина от подчинения вышеуказанной норме, поскольку она носит императивный характер. В этой части свобода сторон избрать соответствующий закон будет необходимо квалифицироваться как ограниченная. Помимо этого, закон, избранный сторонами, не может регулировать вопросы их личного статуса (право- и дееспособности, правосубъектности юридических лиц, личных неимущественных прав и проч.). В этом также усматривается известное ограничение воли сторон. Резюмируя сказанное, нужно констатировать, что lex voluntatis регулирует существо договорных отношений (является lex causae).
В большинстве случаев он также не действует и в отношении акцессорных обязательств, связанных с основными или вытекающих из них и являющихся, быть может, очень важными для реализации и юридических последствий главного обязательства. В частности, во внешнеэкономических сделках огромное значение имеет такое средство обеспечения обязательства, как поручительство или банковская гарантия. Несмотря на то, что применительно к договору в целом стороны, допустим, предусмотрели в результате собственного выбора применимое право, оно может не использоваться для поручительства или гарантии, так как в такого рода отношениях природа обязательств имманентно связана с личностью субъекта - поручителя или гаранта, что обусловливает целесообразность подчинения их его личному закону.
Однако случается, что некоторые национально-правовые акты решают перечисленные вопросы по-иному. Так, необычно в этом отношении регулирование, заключенное в Указе Президиума ВНР № 13 о международном частном праве 1979 г. Допуская неограниченный выбор права сторонами, его ст. 30 (1) гласит: «Закон договора распространяется на все элементы обязательственного правоотношения, в частности на заключение договора, его действительность с точки зрения формы и содержания, юридические последствия, предусмотренные обязательственным правом, и, если соглашением между сторонами или настоящим указом не установлено иное, - на обязательства, обеспечивающие договор (залог, поручительство и т.д.), а также любой зачет требований, уступку требований и перевод долга в связи с договором».
В практике последних лет все большее распространение в определении применимого к договору права получают привязки, основанные на «разумности» и «тесной связанности» данного отношения с соответствующим правопорядком. Например, § 10 чешского Закона о международном частном праве и процессе указывает: «Если участники правоотношения не изберут определяющее право, их обязательственные отношения регулируются правопорядком, применение которого отвечает разумному урегулированию данного отношения». Этот коллизионный принцип находит все большее применение и в международных договорах. Так, в Межамериканской конвенции о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г. привязка к праву государства, с которым договор имеет наиболее тесную связь, введен в Конвенцию как преимущественный критерий. При определении искомого правопорядка, согласно Конвенции, принимаются во внимание любые объективные и субъективные элементы контракта.
Данная формула отыскания применимого к договору права никогда не использовалась ни в законодательстве, ни в судебно-арбитражной практике России. Тем не менее она может войти в правопорядок Российской Федерации, поскольку проектом третьей части ГК РФ создаются предпосылки для ее действия. Его ст. 1255, содержащая широкий перечень коллизионных привязок, устанавливает, что при отсутствии выбора сторонами надлежащего права в случаях, если речь идет о договорах, не поименованных в рассматриваемой статье, необходимо применить право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания такого договора (lex venditoris в широком смысле). При невозможности определить подобное исполнение применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан.
Право, применимое к содержанию сделки. В сделках международного характера, в том числе и внешнеэкономических, существенна роль, которую играет автономия воли сторон, на основе чего и избирается применимое к договору право. Закрепление этого принципа в нашем законодательстве прошло определенные этапы. Первоначально практика внешнеторгового арбитража (ВТАК) фактически следовала ему в течение десятилетий, так как вопрос о том, праву какого государства стороны намерены были подчинить свои договорные отношения, выступал исходной позицией. В дальнейшем он был зафиксирован в Основах гражданского законодательства 1961 г., по формулировке которых «права и обязанности сторон по внешнеторговой сделке определяются по законам места совершения сделки, если иное не установлено соглашением сторон» (ст. 126). Принцип автономии воли сторон как будто «прятался» в диспозитивном характере данной нормы, однако, как бы там ни было, получил свое легальное закрепление. Развернутые формулировки рассматриваемая категория МЧП приобрела в Основах гражданского законодательства 1991 г. Еще более широкая сфера действия отведена ей в проекте раздела VII третьей части ГК РФ. Конкретизация сопутствующих выбору права обстоятельств и последствий завершается важным правилом, которого никогда не было ранее: «Стороны могут избрать подлежащее применению право как для договора в целом, так и для отдельных его частей» (ст. 1254).
«Решающее» право может быть выбрано как при заключении договора, так и в любой момент после этого путем достижения согласия. Если же все-таки соглашение сторон о подлежащем применению праве отсутствует, действующее коллизионное право Российской Федерации располагает достаточным перечнем привязок, позволяющим отыскать необходимый правопорядок. В этом плане важно подчеркнуть, что определение применимого права осуществляется не на основе оторванных от предмета абстрактных формул, а исходя из таких принципов, которые учитывают особенности именно регулируемого вида общественных отношений, реальную связь между объектом регулирования и соответствующим правопорядком и тем самым позволяют избрать оптимально подходящие нормы.
Одной из таких коллизионных привязок является закон страны продавца - lex venditoris. Применительно к собственно договорам международной купли-продажи товаров закон страны продавца означает, что при отсутствии соглашения между сторонами определяющим считается право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, являющаяся продавцом. Например, арбитражный суд РФ при разрешении споров, вытекающих из внешнеэкономических сделок, применяет право страны продавца на основе коллизионных норм, содержащихся в международном договоре или национальном законе.
В январе 1996 г. между российским акционерным обществом и бельгийской фирмой был заключен контракт, в соответствии с условиями которого бельгийская фирма обязалась поставить оборудование для двух рыболовецких траулеров, принадлежавших заказчику. Оплата товара должна была быть произведена после его получения. Стороны предусмотрели в контракте, что все споры, если они не могут быть урегулированы путем переговоров, подлежат рассмотрению в арбитражном суде РФ. Применимое право сторонами выбрано не было. Поставка оборудования была осуществлена бельгийской стороной в установленные в контракте сроки. Российское акционерное общество, получив товар, деньги на счет фирмы-поставщика не перечислило и на неоднократные напоминания об уплате долга не реагировало.
Бельгийская сторона обратилась в арбитражный суд с иском о взыскании с российского акционерного общества стоимости поставленных товаров, осуществив расчет убытков на основе норм права Бельгии.
При разрешении спора в суде ответчик признал свою задолженность по контракту, однако счел, что расчет сумм, подлежащих выплате, должен быть произведен в соответствии с материальными нормами российского права, поскольку местом рассмотрения споров стороны определили российский арбитражный суд. При разрешении данного спора арбитражный суд учитывал следующие обстоятельства: контракт был заключен между сторонами, предприятия которых находятся в разных государствах. Следовательно, данная сделка может быть квалифицирована как внешнеэкономическая. Отсутствие волеизъявления сторон в отношении применимого права означает, что выбор права осуществляет суд, который компетентен рассматривать данный спор и руководствуется коллизионными нормами своего законодательства. При этом используется коллизионная норма российского (советского) законодательства, действовавшая на момент заключения договора, из-за которого возник спор. По сделкам, заключенным до 3 августа 1992 г., применяется ст. 566 ГК РСФСР 1964 г.; по сделкам, заключенным с 3 августа 1992 г., применяется ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. В данном случае при определении применимого права арбитражный суд руководствовался пп. 1 п. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г., которые предусматривают, что при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договорам купли-продажи применяется право страны продавца (см. Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц. Информационное письмо Президиума Высшего арбитражного суда РФ № 29 от 16 февраля 1998 г.).
Использование коллизионной формулы прикрепления закона страны продавца в более широком смысле в судебно-арбитражной практике Российской Федерации имеет место довольно часто в последние годы. Это связано с обновлением и расширением круга коллизионных принципов, введенных в отечественное право после 1991 г. Как отмечалось выше (см. гл. 11), современное понимание lex venditoris предполагает привязку к правопорядку того государства, в котором сторона, осуществляющая решающее для данного вида отношений действие, имеет свое обычное местопребывание, местожительство, место учреждения или место основной деятельности. В той или иной мере он либо закреплен как явно выраженный принцип lex venditoris, либо подразумевается в действующем праве многих стран, в том числе Российской Федерации, МНР, Украины, ВНР, ПНР, Швейцарии и т.д. В Законе Швейцарии говорится в этом смысле следующее: «1. При ошибках в выборе права договор подчиняется праву страны, с которой он связан наиболее тесным образом. 2. Предполагается, что тесная взаимосвязь имеет место со страной, в которой одна из сторон, осуществляющая характерные услуги, имеет свое обычное местопребывание или, если она заключила договор на основе профессиональной или производственной деятельности, в стране, в которой она имеет отделение. 3. В качестве характерной услуги действует: а) в договорах продажи - услуга продавца; б) в договорах о передаче в пользование- услуга стороны, которая передает вещь или право пользования; в) в договорах поручения, трудовом контракте и других подобных договорах - услуга лица, ее предоставляющего...; д) в договорах о выдаче гарантии (поручительства) - услуга гаранта» и т.д. (ст. 117).
Рассматриваемое содержание данного коллизионного принципа получает отражение также и в практике судебных органов Российской Федерации. Так, российский арбитражный суд при разрешении вышеупомянутого спора о признании недействительным внешнеэкономического контракта об аренде теплохода, заключенного между российским акционерным обществом и немецким обществом, в ходе отыскания подлежащего применению правопорядка сослался на коллизионную норму lex venditoris в широком значении как норму права, применимую к обязательствам сторон по этой сделке.
При рассмотрении дела по существу суд принимал во внимание следующие обстоятельства: договор аренды заключен между участниками, предприятия которых находятся в разных государствах. Таким образом, данную сделку можно охарактеризовать как внешнеэкономическую; заключение договора предполагает установление между сторонами определенных прав и обязанностей, при этом реализация этих прав и обязанностей должна осуществляться в рамках установленного законом. Если осуществление прав и обязанностей одной из сторон ущемляет права и обязанности другой стороны, то такая сделка может быть признана судом недействительной по иску потерпевшей стороны. При этом для признания сделки недействительной суд должен руководствоваться теми основаниями, которые предусмотрены в законе, в рамках которого действуют стороны; поскольку стороны не определили своим соглашением применимое право, суд в первую очередь выбирает право, регулирующее порядок осуществления и прекращения прав и обязанностей сторон. При определении применимого права к договору аренды (имущественного найма) суд счел необходимым руководствоваться пп. 2 п. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г., которым установлено, что при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве применяется право страны наймодателя. Поскольку наймодателем (арендодателем) являлась немецкая фирма, правом, применимым к отношениям сторон по сделке, является правовая система ФРГ, и порядок принудительного прекращения прав и обязанностей сторон должен соответственно определяться судом исходя из содержания предписаний немецкого права.
В ряде стран для торговых сделок международного характера вообще или некоторых их видов, либо составляющих их элементов коллизионное право особо выделяет привязку к закону места исполнения договора - lex loci solutionis. Таков подход СРВ, Португалии, в известном смысле России, а также МНР. Положения монгольского ГК в основном идентичны российскому регулированию. Так, к договорам о производственном сотрудничестве, специализации и кооперировании, выполнении строительно-монтажных и других работ по капитальному строительству применяется право страны, где такая деятельность осуществляется или создаются предусмотренные договором результаты (п. 2 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. и ст. 434 ГК МНР). В отношении приемки исполнения по договору принимается во внимание право места исполнения такой приемки, если сторонами не согласовано иное (п. 6 ст. 166).
Португальский Торговый кодекс специальным образом оговаривает применимое право для случаев определения способа исполнения. В частности, если содержание и действие обязательств подчиняется закону места заключения договора, то в отношении способа исполнения ст. 4 предписывает обращаться к закону места исполнения.
Место заключения сделки во внешнеэкономических отношениях - весьма распространенная коллизионная привязка, закрепляемая не только во внутреннем праве государств, но и в международных соглашениях. Например, она выступает в качестве основного коллизионного принципа, рассчитанного на действие в обязательственных отношениях в Соглашении 1992 г. о порядке разрешения хозяйственных споров, а также многосторонней Конвенции стран СНГ о правовой помощи и правовых отношениях 1993 г.
Право, применяемое к сделке для регулирования существа отношения, обычно именуется обязательственным статутом - lex causae. Указанные выше коллизионные формулы прикрепления используются для отыскания именно обязательственного статута сделки (отношения). В проекте третьей части ГК РФ в перечне коллизионных принципов приведены привязки, способствующие определению права, применимого к сделке по существу, в случаях отсутствия между сторонами соглашения об ином. В проекте разд.VII lex venditoris в широком смысле слова получил дополнительную конкретизацию за счет включения правила о прикреплении к праву страны подрядчика в договоре подряда и ссудодателя в договоре о безвозмездном пользовании имуществом.
В аспекте унифицированного регулирования частноправовых отношений, лежащих в сфере международного оборота, наибольшее внимание со стороны широкого международного сообщества получил договор купли-продажи (см. об этом в гл. 23). В то же время в рамках некоторых региональных объединений имеют место примеры разработки документов, рассчитанных на единообразное применение в иных сферах отношений и договорных видов. Таковыми в рамках Совета Экономической Взаимопомощи выступали в свое время Общие условия технического обслуживания машин, оборудования и других изделий, поставляемых между организациями стран-членов СЭВ, уполномоченными совершать внешнеторговые операции (ОУТО СЭВ 1973 г. в ред. 1982 г.), Общие условия монтажа и оказания других технических услуг, связанных с поставками машин и оборудования между организациями стран-членов СЭВ (ОУМ СЭВ 1973 г.), Общие условия специализации и кооперирования производства между организациями стран-членов СЭВ (ОУСК 1979 г.), а также в рамках Европейских сообществ Римская конвенция от 19 июня 1980 г. о праве, применимом к договорным обязательствам (Римская конвенция).
Если первые из перечисленных международных соглашений содержали материально-правовые нормы и, как правило, единственную коллизинную норму, являющуюся основной для каждого из договорных видов соответственно предмету договора, то Римская конвенция направлена на выработку и закрепление максимально широкого спектра коллизионных привязок для многих категорий отношений и устанавливает ряд немногочисленных изъятий. Римская конвенция заслуживает особого освещения ввиду ее универсального, как подчеркивают многие авторы, характера. Универсальность этого документа проявляется прежде всего в том, что она подлежит использованию в любой ситуации, при которой возникает выбор между правом различных стран (ст. 1), и применяется не только в отношениях между субъектами стран-участниц данного международного договора. Как отмечают ее исследователи, английский судья или арбитр, рассматривающий спор между продавцом и покупателем по поводу поставки мяса из Аргентины в Нью-Йорк, если он обязан определить надлежащее право договора, должен обратиться к нормам Конвенции. Право, подлежащее применению, должно быть применено независимо от того, является ли оно правом участвующего в Конвенции государства. Главенствующий принцип прикрепления, используемый в ней,- это привязка к праву страны, с которым договор имеет наиболее тесную связь, в основу чего положена презумпция, что контракт связан наиболее тесным образом с правом страны, где имеет обычное местожительство, местонахождение или основную деятельность сторона, обеспечивающая решающее для данного договора предоставление. Так, если между российским предприятием и голландским обществом заключен договор хранения при отсутствии соглашения о надлежащем праве, будет применяться правопорядок хранителя как стороны, осуществляющей наиболее характерное для данного договорного вида действие. Следовательно, если в анализируемой ситуации хранителем будет выступать российское предприятие, то применимым правом окажется право Российской Федерации, хотя она и не участвует в Римской конвенции. С другой стороны, в случае договора займа между французским и марокканским предприятиями при отсутствии соглашения между сторонами о применимом праве, если суд установит, что надлежащим правом является французский правопорядок, отношения между заимодавцем и взаимополучателем по существу будут регулироваться тем материальным правом, которое должно быть определено в силу коллизионных норм Римской конвенции, так как Конвенция действует во Франции непосредственно. Таким образом, коллизионное регулирование, содержащееся в Конвенции, будет распространяться и на гражданско-правовые договоры с субъектами тех стран, которые не являются ее участниками.
Предмет регулирования Конвенции ограничен некоторыми изъятиями, которые касаются: 1) статуса и правоспособности физических лиц; 2) обязательств, возникающих из оборотных документов (векселя, чека и т.д.); 3) обязательств, возникающих из наследственных отношений, вещно-правовых отношений, брачно-семейных отношений; 4) обязательств, возникающих из арбитражных и пророгационных соглашений; 5) обязательств, возникающих из отношений, регулируемых законодательством о компаниях, создании трастов, отношений между учредителями, доверительными собственниками и бенефициарами траста; 6) последствий действий посредника для отношений принципала с третьим лицом, не затрагивающих, однако, других аспектов агентских соглашений.
В сферу действия Конвенции не входят также вопросы, связанные с процедурой доказательств и иными процессуальными действиями. Формулируя общие принципы изъятий из регулирования Конвенцией, необходимо констатировать, что она распространяется на широкий круг обязательств, возникающих из договорных отношений, за исключением, однако, специфических соглашений (пророгационные соглашения) либо тех, которые, хотя и имеют договорный характер, не являются коммерческими (например, обязательства по доставлению содержания или алиментированию), либо если эти отношения уже специально урегулированы соответствующими актами (например, оборотные документы) или Европейские сообщества имеют в виду подобную регламентацию в будущем (страховые контракты). При этом на договоры страхования Римская конвенция распространяется, если риски, покрываемые ими, лежат вне территории стран ЕС (в противном случае будут действовать иные акты - директивы, принятые в рамках Сообществ). Договоры перестрахования подлежат регулированию на основании норм Конвенции даже и тогда, когда риски находятся в пределах территории стран ЕС.
Конвенция содержит 33 статьи, в которые включены принципы определения применимого права, и решает проблемы, возникающие в процессе коллизионного регулирования. В числе таких принципов имеются как общие (генеральные) правила, так и специальные, рассчитанные на особые случаи и потому квалифицируемые как изъятия из общих норм. Фундаментом для выбора права в анализируемом документе выступает автономия воли сторон. В то же время в ее тексте содержатся положения, безусловно ограничивающие сферу и характер legis voluntatis. Выбор права, согласно Конвенции, должен быть прямо выражен сторонами или с разумной определенностью вытекать из условий договора или обстоятельств дела, если отыскание применимого права осуществляется судом. Стороны могут избрать право, применимое к контракту в целом либо к любой его части (ст. 3). Данное явление, именуемое «расщеплением» правового режима, хотя и допускается Конвенцией, однако не рекомендуется.
Стороны обладают правом подчинить договор иному правопорядку, нежели тому, который они избрали ранее. Вместе с тем подобное соглашение правомерно только в случаях, если это не наносит ущерба действительности контракта с точки зрения формы и не влечет неблагоприятных последствий для прав третьих лиц. Римская конвенция содержит специальные предписания, касающиеся соотношения избранного сторонами или судом права и императивных норм, содержащихся в национальном законе, который подлежал бы применению, если бы такой выбор не был сделан (ст. 7): «1. При применении в соответствии с настоящей Конвенцией права страны могут быть применены императивные нормы другой страны, с которой отношение имеет тесную связь, если и поскольку согласно праву этой последней страны такие нормы должны применяться независимо от права, применимого к договору. Решая вопрос о применении таких императивных норм, необходимо учитывать их природу и назначение, а также последствия их применения или неприменения. 2. Ничто в настоящей Конвенции не ограничивает применение норм права страны суда в случаях, когда они являются императивными независимо от права, применимого к договору». Эти положения существуют параллельно с нормами, учреждающими оговорку о публичном порядке. Последним посвящена ст. 16 Конвенции. В то же время любое государство ЕС, присоединяясь к Конвенции, вправе сделать оговорку о неприменении п. 1 ст. 7 или п. 1 ст. 10, касающихся императивных норм и последствий недействительности контрактов.
Предписания, аналогичные рассматриваемым, в дальнейшем вошли в действующее законодательство по международному частному праву ряда стран (ФРГ, Швейцарии). Сходные положения предложены и в проекте третьей части ГК РФ: «Правила настоящего раздела не затрагивают действия тех императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствие указания в самой норме или ввиду их особого значения для обеспечения прав и охраняемых интересов участников гражданского оборота регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права» (ст. 1229). Кроме того, анализируемый подход отражен и в принятой 22 декабря 1986 г. Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, в ст. 17 которой предусматривается, что Конвенция не препятствует применению тех положений права страны суда, которые должны применяться независимо от права, которому подчинен договор. Тождественные правила включены в Принципы международных коммерческих договоров, разработанные ИНИДРУА, 1994 г. (ст. 1.4 «Обязательные (инперативные) положения»).
Римская конвенция устанавливает ряд специальных правил определения применимого права, если стороны не сделали соответствующий выбор. Так, для случаев сделок с недвижимостью презюмируется, что договор имеет наиболее тесную связь с правопорядком страны, где недвижимое имущество находится. Потребительские сделки подчиняются праву страны, в которой потребитель имеет свое обычное местопребывание, если применимое право не избрано. Однако даже в противном случае упомянутый правопорядок будет иметь превалирующее действие по отношению к избранному сторонами на основании автономии воли в части императивных норм страны обычного местожительства или местопребывания потребителя, защищающих его интересы. Трудовые контракты наиболее тесным образом связаны с правом страны выполнения работы, даже если договорные отношения работника основываются на краткосрочном договоре.
Сфера действия применимого права согласно Конвенции охватывает толкование договора, его исполнение, последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения, оценку и размер причиненных убытков, способы прекращения обязательств, исковую и приобретательную давность, последствия недействительности договоров.

Юридические понятия, не имеющие легального закрепления, часто порождают различное толкование и на практике применяются далеко не единообразно. Этим, кстати, и обусловлена причина так называемого дефекта правового регулирования: одинаковые вопросы решаются правоприменителями по-разному. Разумеется, восполнение законодательного пробела осуществляется за счет широкого и распространенного использования понятий, что отчасти позволяет достичь единообразия в деятельности правоприменительных органов. Однако нередко тот или иной термин при одинаковых фактических обстоятельствах употребляется с различным содержанием. Получается, что для одинаковых правовых ситуаций наступает разный правовой результат. Такое положение опасно, поскольку субъекты отношений должны быть защищены четким, последовательным и одинаковым при прочих равных условиях правовым регулированием. Данная проблема актуальна и для ученых, и для практиков.

Вопрос об установлении правильного содержания понятия напрямую связан с определением искомого правового регулирования. Изложенное в полной мере применимо и к такому, казалось бы, уже давно употребляемому понятию, как «внешнеэкономическая сделка». Встречающееся в публицистической периодике, специальных юридических статьях, учебных материалах, а главное - в законодательных актах оно уже прочно вошло в правовой лексикон. Его применение обусловлено наличием международных экономических отношений между государствами, часть из которых (причем далеко не меньшая) опосредуется внутренними субъектами государств - юридическими и физическими лицами.

Предшественником внешнеэкономической сделки был термин «внешнеторговая сделка». При этом он не был закреплен нормативно. С 1991 г. в связи с принятием основ гражданского законодательства вместо термина «внешнеторговая сделка» появляется термин «внешнеэкономическая сделка» Федосеева Г.Ю. К вопросу о понятии внешнеэкономическая сделка // Журнал российского права, 2002. № 12. С. 34.

Определение сделки как внешнеторговой сменилось на определение внешнеэкономической не случайно. Обмен между странами приобрел широкий масштаб, внедрение новых технологий обусловило появление новых правил и законов. И отношения между странами стали носить глобальный характер.

При определении внешнеэкономической сделки следует обратиться к Федеральному закону от 08.12.2003 № 164-ФЗ «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности». В нем дается определение внешнеторговой деятельности. Это «предпринимательская деятельность в области международного обмена товарами, работами, услугами, информацией, результатами интеллектуальной деятельности, в том числе исключительными правами на них (интеллектуальная собственность)». Отсюда внешнеторговая (внешнеэкономическая) сделка - это сделка, опосредующая предпринимательскую деятельность в области международного обмена товарами, работами, услугами, информацией, интеллектуальной собственностью.

Среди определений внешнеторговой или внешнеэкономической сделки одно из основных мест занимает определение Венской конвенции ООН «О договорах международной купли-продажи товаров» 1980 г., которая понимает под такими соглашениями договоры, заключенные между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах ст. 1 Венской Конвенции ООН « О договорах международной купли-продажи» Заключена в Вене 11.04.1980. // Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров. Практика применения в России и за рубежом. - М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 12.. (ст. 1). В соответствии с Конвенцией в качестве внешнеторговой может быть признана сделка, заключенная, например, между российским юридическим лицом и компанией, созданной им за границей.

Что же касается терминов «Международная коммерческая сделка» и «Внешнеэкономическая сделка», то они бесспорно равнозначны, хотя некоторые оттеночное различие существует. «Внешнеэкономическая сделка» выражает позицию одного государства: участие Росси её граждан и её юридических лиц в международном экономическом сотрудничестве является их внешнеэкономической деятельностью, которая оформляется совершением внешнеэкономических сделок. Та же деятельность с позиции двух и более государств будет международной хозяйственной деятельностью, а сделки её опосредующие, будут международными коммерческими сделками.

Рассмотрим теперь какие же признаки присущи внешнеэкономической сделке.

Существует несколько способов определения такой принадлежности: по национальности (месту учреждения), месту постоянного жительства (нахождения) либо месту коммерческой деятельности физического или юридического лица. Последний способ является наиболее признанным и закреплен во многих международно-правовых актах.

Таким образом, признаком внешнеэкономических сделок является принадлежность сторон к различным государствам (правовым системам). Это правило применимо и к односторонним сделкам, поскольку, несмотря на достаточность для их совершения воли одной стороны, они имеют и вторую сторону (адресата), обладающую так называемым секундарным правомочие, от которого зависят правовые последствия таких сделок Шелудяков П.М. О правовой природе сделки как категории международного частного права // Бюллетень нотариальной практики, 2004, № 3. С. 12..

Если объект правоотношения находится в юрисдикции другого государства и регулируется его правовой системой, то сделка в отношении этого объекта также будет носить международный характер и регулироваться международным частным правом. К таким сделкам можно отнести, например, сделки между лицами одного или нескольких государств по продаже или дарению недвижимого имущества, находящегося на территории другой страны, поскольку статус такого имущества, порядок оформления права собственности и других совершаемых с ним операций, как правило, регулируются местным правом. Международный характер сделки может определяться и лежащим в основе правоотношения и имевшим место в другом государстве юридическим фактом. Из этого следует, что общим признаком сделки, регулируемой международным частным правом, является присутствие в ней любого иностранного элемента, обусловливающего наличие юридической связи между правопорядками разных государств. Использование термина «иностранный элемент» как общего понятия, включающего и юридические факты, и объекты правоотношений, представляется оправданным в связи с его повсеместным применением и в законодательстве (ст. 1186 Гражданского кодекса РФ), и в доктрине.

Что же касается формы внешнеэкономической сделки, то право, подлежащее применению к форме сделки, согласно п. 1 ст. 1209 ГК РФ определяется законом места ее совершения, однако форма сделки в отношении недвижимого имущества подчиняется праву страны, где это имущество находится (п. 3 ст. 1209 ГК РФ).

Для формы внешнеэкономических сделок ГК РФ устанавливает более жесткое правило: если в такой сделке участвует российское юридическое лицо или предприниматель, ее форма независимо от места совершения будет определяться российским правом П. 2 ст. 1192 Гражданского Кодекса Российской Федерации. Часть 3. Принята ГД ФС РФ 01.11.2001. // Собрание законодательства РФ, 03.12.2001, № 49, ст. 4552..

Примечательно, что вопросы формы внешнеторгового договора ГК РФ не относит ни к личному статуту субъекта (который определяется личным законом), ни к обязательственному статуту сделки (который регулируется применимым материальным правом, определяемым с помощью коллизионной нормы). Таким образом, законодатель ставит точку в многолетнем споре отечественных коллизионистов о правовой природе обязательной письменной формы внешнеторговых сделок. Представляется, что обязательность такой формы для субъектов российского права обусловлена экстерриториальным действием тех императивных норм законодательства РФ, «которые вследствие указания в самих императивных нормах или ввиду их особого значения регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права» (п. 1 ст. 1192 ГК РФ). Именно такими императивными нормами и являются положения п. 2 ст. 1209 и п. 3 ст. 162 ГК РФ об обязательной письменной форме внешнеэкономической сделки.

Нужно также отметить, что в статье 162 ГК РФ, которая посвящена последствиям несоблюдения простой письменной формы сделки, сказано, что несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки влечет за собой недействительность сделки.

Следует различать последствия несоблюдения формы сделки, могущие выразиться в ее недействительности, и последствия признания сделки недействительной. Последствия несоблюдения формы сделки определяются на основе закона, применимого к форме сделки. В российском законодательстве общие материально-правовые положения о последствиях недействительности сделки изложены в ст. 167 ГК. Последствия недействительности договора прямо отнесены в ст. 1215 ГК к сфере действия права, регулирующего существо договорных обязательств. Вместе с тем в ст. 1209 ГК РФ специально урегулирован вопрос о праве, подлежащем применению к форме сделки.

С практической точки зрения, если в деле возникают лишь вопросы недействительности сделки из-за пороков формы и сделка признается недействительной по праву, применимому к форме сделки, то обращение для установления последствий ее недействительности к иному праву (регулирующему существо обязательства и подлежащему определению по ст. 1210 - 1214, 1216, 1217 ГК) может создать дополнительные сложности. С другой стороны, в деле могут одновременно возникать вопросы о признании сделки недействительной по различным основаниям, в том числе и тем, которые комментируемой статьей не затрагиваются (пороки субъектного состава, воли, содержания). В случае признания сделки недействительной по ряду оснований будет, очевидно, неоправданным допустить применение к ней норм права разных стран относительно последствий признания ее недействительной.

Думается, что возможное и даже неизбежное применение нескольких правопорядков вследствие использования несовпадающих коллизионных привязок по тем или иным основаниям недействительности сделок (в частности, коллизионных норм касательно правоспособности и дееспособности физических и юридических лиц, формы сделки, ее содержания) должно компенсироваться применением единого статута в отношении последствий признания сделки недействительной.

Эта проблема возникает при признании сделки недействительной по праву иному, чем то, которое регулирует существо обязательства. Варианты ее решения могут, в частности, быть следующими. Первый - определять последствия недействительности сделки по праву, по которому она признана недействительной. Второй - определять последствия недействительности сделки по праву, регулирующему существо обязательства Комментарий к ч.3 Гражданского Кодекса Российской Федерации / Под ред. Абовой Т.Е. - М.: Норма, 2004. С. 211..

2 Коллизионные вопросы обязательств по внешнеэкономическим сделкам. Lex venditoris и другие формулы прикрепления

В процессе регулирования гражданско-правовых отношений с иностранным элементом одной из наиболее сложных проблем является выбор применимого права. Суд или иной правоприменительный орган, встречаясь при разрешении споров и рассмотрении иных дел с отношением, осложнённым иностранным элементом, оказывается перед необходимостью ответить на вопрос: нормами какого права будут регулироваться эти отношения и законодательством какой страны должен руководствоваться правоприменитель при решении возникших споров. Необходимость регулирования вышеуказанных отношений обуславливает существование специального вида норм права - коллизионных норм права, которые составляют основу международного частного права любого государства. Наличие же иностранного элемента в этих отношениях порождает явление, именуемое в отечественной правовой доктрине «коллизией» законов.

Говоря о коллизии законов подразумевают необходимость выбора права между законами разных государств. Коллизионная норма - это норма, определяющая какое право должно применяться к отношениям, возникающим в условиях международного общения, когда на регулирование таких отношений может претендовать правопорядок нескольких стран и необходимо разрешить возникающую коллизию, подчиняя отношения с иностранным элементом праву определённой страны.

В международном частном праве заключая договор, стороны могут установить, каким законодательством он должен регулироваться. Стороны имеют право сделать выбор в силу автономии воли сторон. Эта автономия состоит в том, что стороны имеют право устанавливать по своему усмотрению содержание договора.

Автономия воли сторон обычно признается в законодательстве различных государств. Однако допустимые пределы автономии воли сторон понимаются в законодательствах государств по-разному. В одних странах она ничем не ограничивается. Это означает, что стороны, заключив сделку, могут подчинить ее любой правовой системе. В других странах действует принцип локализации договора: стороны могут свободно избрать право, но только такое, какое связано с данной сделкой. Однако в сделках купли-продажи товаров выбор закона самими сторонами встречается нечасто. При отсутствии прямо выраженной воли сторон при определении права, подлежащего применению к сделке, у суда или арбитража создаются большие возможности свободы усмотрения при толковании предполагаемой воли сторон.

В законодательстве ряда государств в тех случаях, когда воля сторон в сделке вообще не была выражена, применяется принцип закона места совершения контракта. Однако в условиях развития современных технических средств связи применение этого принципа вызывает большие затруднения, поскольку в области международной торговли значительная часть сделок заключается путем переписки (по телеграфу, телетайпу и т.д.), т.е. в форме сделок между «отсутствующими». Местом заключения договора при этом считается тот пункт, где произошло последнее действие, необходимое для того, чтобы признать сделку совершенной.

Российский законодатель также закрепил принцип автономии воли. так согласно п. 1 ст. 1210 ГКРФ стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору. Из этого следует, что стороны могут выбрать право любой страны, которое будет регулировать условия договора.

Гражданским кодексом РФ устанавливаются определенные изъятия из принципа «автономии воли» сторон:

- так согласно п. 5 ст. 1210 ГКРФ - если из совокупности обстоятельств дела, существовавших на момент выбора подлежащего применению права, следует, что договор реально связан только с одной страной, то выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных норм страны, с которой договор реально связан;
- п. 2 ст.1213 ГКРФ - к договорам в отношении находящихся на территории Российской Федерации земельных участков, участков недр, обособленных водных объектов и иного недвижимого имущества применяется российское право;
- ст. 1214 ГКРФ - к договору о создании юридического лица с иностранным участием применяется право страны, в которой согласно договору подлежит учреждению юридическое лицо.

В случае, если из договора или из специального соглашения не ясно, какому праву стороны намеревались подчинить свои правоотношения, или если отсутствует соглашение сторон о подлежащем применению праве, в международном частном праве предусмотрены несколько дополнительных правил о выборе права, регламентирующего внешнеэкономические сделки. Такие дополнительные (субсидиарные) коллизионные нормы сформулированы для каждого вида внешнеэкономической сделки отдельно.

Ст. 1211 ГК РФ гласит, что при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан. Правом страны, с которой договор наиболее тесно связан, считается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Стороной, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, признается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, сторона, являющаяся, например: продавцом - в договоре купли-продажи; дарителем - в договоре дарения; арендодателем - в договоре аренды; ссудодателем - в договоре безвозмездного пользования; подрядчиком - в договоре подряда и др.

Правом страны, с которой договор наиболее тесно связан считается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, в частности:

1) в отношении договора строительного подряда и договора подряда на выполнение проектных и изыскательских работ - право страны, где в основном создаются предусмотренные соответствующим договором результаты;
2) в отношении договора простого товарищества - право страны, где в основном осуществляется деятельность такого товарищества;
3) в отношении договора, заключенного на аукционе, по конкурсу или на бирже, - право страны, где проводится аукцион, конкурс или находится биржа Ст. 1211 Гражданского Кодекса Российской Федерации. Часть 3. Принята ГД ФС РФ 01.11.2001. // Собрание законодательства РФ", 03.12.2001, № 49, ст. 4552..

При отсутствии соглашения сторон о праве, подлежащем применению к договору в отношении недвижимого имущества, применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан. Правом страны, с которой такой договор наиболее тесно связан, считается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, право страны, где находится недвижимое имущество.

При множестве способов выбора применимого права, определяемых коллизионными нормами различных государств, каждый из них является, тем не менее, лишь одной из вариаций ограниченного числа общих коллизионных формул, которые сложились в процессе многовекового развития коллизионного права и взаимных влияний. Эти предельно обобщенные и концентрированные правила (формулы) прикрепления (выбора права) получили наименование типы коллизионных привязок. Наиболее распространенными среди них являются:

Внешнеэкономической считается сделка, в которой хотя бы одной из сторон является иностранное лицо (физическое или юридическое), а содержанием – операции по ввозу из-за границы или по вывозу за границу товаров либо какие-нибудь подсобные операции.

Основной разновидностью ВЭС является договор (внешнеторговой) международной купли-продажи товара.

В рамках осуществления или обеспечения внешнеторговой или внешнеэкономической деятельности применяются самые различные виды внешнеэкономических договоров.

Среди них довольно высокий удельный вес в объеме внешних связей, в частности РФ, помимо внешнеторговой поставки (купли-продажи), занимают, как в прошлом, так и ныне, договоры международной перевозки (морской, автомобильной, железнодорожной, воздушной, осуществляемой иными способам аренды , в том числе финансовой аренды оборудования и иного имущества; подряда , включая так называемый подряд на условиях «под ключ », а также особый вид договорных отношений, основанных на договорах об оказании технического содействия ; оказания иных услуг (экспедиторских, диспетчерских, консалтинговых, маркетинговых и т.д.); лицензионные ; заказа на выполнение научно-технических работ; страхования (в соответствии с видами транспортировки товара); агентские, консигнационные, комиссионной продажи и др.

ВЭС могут иметь возмездный или безвозмездный характер и подразделяются на:

Односторонние (выдача доверенности иностранному юридическому лицу или физическому лицу на совершение действий от имени доверителя);

Двусторонние (договоры международной купли-продажи, бартерные контракты и т.д.);

Многосторонние (договор о совместной деятельности, учредительный договор и т.д.);

ВЭС могут заключаться под определенным условием, при наступлении которого сделка либо вступает в силу, либо прекращает свое действие. Права и обязанности по сделке с отлагательным условием возникают лишь с наступлением оговоренного условия.

При совершении сделки под отменительным условием права и обязанности сторон прекращаются (отменяются) тотчас же по наступлении соответствующего обстоятельства, о котором стороны договорились.

Внешнеторговая сделка : это «действие, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей по экспорту и/или импорту товаров, услуг и результатов творческой деятельности, а также неразрывно связанных с внешней торговлей гражданских прав и обязанностей организационного характера

Наряду с существенными признаками ВЭС обладают также и вспомогательными, субсидиарными, или факультативными, чертами.

В частности к таковым относят, как правило, пересечение таможенной границы товарами, работами и услугами и соответственно выполнение таможенных формальностей; платежи в иностранной валюте; связанность, точнее, обусловленность в ряде случаев ВЭС международными (межгосударственными) договорами; рассмотрение споров по сделкам постоянно действующими или разовыми органами международного коммерческого арбитража и др.

При этом имеется в виду, что основные указывавшиеся ранее признаки должны наличествовать всегда, когда речь идет о внешнеторговых (внешнеэкономических сделках), а факультативные могут, как присутствовать, так и отсутствовать.

Например, в ФЗ «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности» 1995 г. прямо говорится, что «к экспорту товаров приравниваются отдельные коммерческие операции без вывоза товаров с таможенной территории РФ за границу, в частности при закупке иностранным лицом товара у российского лица и передаче его другому российскому лицу для переработки и последующего вывоза переработанного товара за границу» (ст. 2).

Из круга сделок и договоров международного характера следует выделить ВЭС. Несмотря на то что разд. VI ГК предусмотрел единое коллизионное регулирование отношений, вытекающих из любых сделок и договоров, правовое регулирование ВЭС (договоров) имеет свою специфику.

Во-первых, такая специфика связана с формой сделки. Гражданский кодекс требует обязательного соблюдения письменной формы ВЭС, что нашло отражение в специальной коллизионной норме (п. 2 ст. 1209).

Во-вторых, большую роль в регулировании международных коммерческих договоров (ВЭС) играют международные договоры, унифицирующие коллизионные и материально-правовые нормы. Например, Венская конвенция о международной купле-продаже 1980 г. содержит унифицированные материально-правовые нормы, которые применяются не ко всем трансграничным договорам купли-продажи, а только к договорам, оформляющим предпринимательскую, коммерческую деятельность. Конвенция прямо устанавливает, что она не применяется в отношении купли-продажи товаров для личного, семейного или домашнего пользования .

В-третьих, в сфере международных коммерческих договоров широко применяются обычаи международной торговли, или, если воспользоваться более широким термином - обычаи международного делового оборота, которые часто объединяются общим названием «Lex mercatoria». Широко применяемые обычаи благодаря неофициальной кодификации опубликованы в разного рода международных актах, которые необычайно популярны в мировой деловой практике

В-четвертых, в мировой практике сложился особый механизм разрешения споров по обязательствам, вытекающим из международных коммерческих договоров. Речь идет о международных коммерческих арбитражах, которые могут быть институционными (постоянно действующими) и ad hoc (создаваемыми для рассмотрения конкретного спора). Особенность такого механизма заключается в том, что сами стороны спора выбирают, в какой стране, каком арбитраже, на каком языке спор будет рассматриваться.

Стороны сами формируют арбитражный состав, который будет рассматривать дело, и определяют процедуру рассмотрения спора.

Быстрое профессиональное, эффективное разрешение споров привело к тому, что участники международной предпринимательской деятельности предпочитают передавать свои споры для разрешения в международный коммерческий арбитраж.

Таким образом, сделки международного характера подразделяются на две группы: ВЭС, опосредующие международную предпринимательскую деятельность, и сделки, не имеющие предпринимательского характера, не ставящие целью извлечение прибыли.